Он бы мог выйти один. Он бы мог выйти на голую сцену. Он бы мог просто прочесть монолог Сервантеса о безумии мира и спеть "Я - Дон-Кихот, человек из Ламанчи", просто спеть "Я иду, ибо кто-нибудь должен идти". Он бы мог просто сделать это, и любое не до конца зачерствевшее сердце в зале дрогнуло бы.Потому что нельзя не поражаться той всесокрушающей силе любви к людям, которую несут и Дон-Кихот, и Сервантес и сыгравший их Зельдин. Ему за 90, но в нем кроме силы чисто физической есть еще главное - сильнейшая душевная мощь.В его Дон-Кихота веришь. Особенно когда смотришь в горящие глаза актера и слышуишь его постаревший, но еще очень сильный голос.
| 
Линейный вид
